Кого-то больше волновали цены на услуги эскортниц, для меня же откровением стало, что одной из ключевых тем нынешнего Петербургского международного экономического форума стал культурный код.
Наконец-то мы начали задавать себе вопросы: “Кто мы? Чем отличаемся от других народов и что у нас общего? В чем наши конкурентные преимущества? Куда мы хотим прийти?”
Раньше как-то недосуг было, гонка потребления не располагала к размышлениям. А теперь вот жизнь заставляет.
И как же замечательно, что российские ученые во главе с деканом экономического факультета МГУ Александром Александровичем Аузаном уже больше десятка лет занимаются ответами на вопросы, которые встают перед обществом в целом лишь в последние год-два. Страшно далеки были они от народа, но всему – свое время.
Мне повезло познакомиться с исследованиями Аузана в 2022 году. Понимание текущих и будущих социально-экономических тенденций возросло кардинально.
Познакомлю вас с основными идеями книги “Культурные коды экономики”: как культура влияет на экономику разных стран, как понимать Россию и россиян, и что со всем этим делать.
Полевые исследования влияния культуры на экономику начались в МГУ в 2012 г. Ускорение произошло после выступления здесь Андрея Кончаловского с лекцией «Культура – это судьба».
Один американский менеджер сказал: «Хотите получить одну хорошую вещь – закажите русским, хотите получить десять – заказывайте кому угодно, только не русским».
Почему СССР в XX веке создал лучшую атомную бомбу, космический корабль и не смог сделать хорошие автомобили, телевизоры, холодильники и компьютеры? Экономисты не могут ответить на этот вопрос. Ответ лежит в плоскости культурных особенностей.
В 2002 году ученые России, США, Нидерландов и Израиля провели среди молодых людей исследование «Отношение к списыванию: межстрановой анализ». Участникам рассказали историю: «Студенты писали контрольную. Студент А списал у студента В с его согласия. Студент С рассказал об этом преподавателю». Затем раздали анкеты и попросили оценить действия студентов. Все участники осудили списавшего студента, но в разной степени: американцы сильно, россияне не очень. Все осудили студента С (доносчика) также в разной степени: американцы слегка, потому что он же хотел соблюдения правил, а наши чрезвычайно сильно, потому что русская культура отторгает донос. Раскол произошел по поводу того человека, который дал списать. Россияне и израильтяне полагают, что он хороший человек, помог своему. Голландцы в этом не уверены, американцы точно против, потому что он нарушил правила.
Это история воздействия культуры на институты, прорастающие через наши ценности и поведенческие установки, про правила конкуренции, защиту интеллектуальной собственности, доверие.
Примечательные факты: исследования Роберта Фогеля доказали, что рабство Юга США было эффективнее системы сельского хозяйства Севера, гражданская война и отмена рабства произошли не по экономическим, а культурным причинам, одна из которых – «Хижина дяди Тома» Гарриет Бичер-Стоу. В России аналогичная история: главным триггером отмены крепостного права стала публикация «Муму» Тургенева, всколыхнувшая всю страну.
Ученые выделяют три культурных кода:
- Как культура влияет на экономическую успешность наций.
- Как культура влияет на конкурентную специализацию наций – почему одни более успешно занимаются одним, а другое у них не получается.
- Как культура влияет на преобразования, когда нужно изменить страну – код трансформации.
Культурный код экономической успешности, или закон Инглхарта.
Макс Вебер «Протестантская этика и дух капитализма»: протестантизм является экономически продуктивным, потому что он утверждает ценность труда, и протестантская этика ведет к экономическому процветанию.
Староверы в Российской империи и копты в Египте были чрезвычайно успешными в экономическом развитии.
Сэмюэл Хантингтон «Столкновение цивилизаций»: изменения в экономике нередко связаны с изменениями в религии. В Южной Корее подъем сопровождался переходом в католичество. В 90-е годы конкуренция идеологий сменилась конкуренцией цивилизаций.
Рональд Инглхарт создал культурную карту мира, где данные меняются на основе регулярного Всемирного исследования ценностей.
Север-юг, вертикаль на карте – это ценности либо секулярно-рациональные, либо традиционные.
Если вы считаете, что религия – это дело частное, личное, то это секулярно-рациональные ценности.
Если полагаете, что религия – это дело государства, которое должно эту религию отстаивать и продвигать, то это традиционные ценности.
Запад-восток, горизонталь на карте – тоже ценности: либо выживания, либо самовыражения.
Максимальный экономический успех – на северо-востоке, при секулярно-рациональных ценностях и высокой ценности самовыражения. Здесь протестантская Европа и англоговорящие страны. Россия – на северо-западе.
Как это работает?
- Если вы полагаете религию частным делом, то и в экономике не требуете поддержки государства.
- Вы трудитесь для того, чтобы выжить или чтобы развиваться? Попытка придумать что-то новое – это и есть самореализация, то есть экономическое развитие.
В начале XX века исследователи дружно полагали, что конфуцианство препятствует экономическому развитию, и отсталость Восточной Азии объясняли конфуцианством. В конце XX века колоссальные экономические успехи Восточной Азии также объяснили конфуцианством. Произошли внутренние изменения в конфуцианстве: ушел мандаринский вариант.
Иудеи в Средневековье лидировали в торговле и ростовщичестве, но с приходом капитализма иудаизм затормозил их развитие. Тогда они нашли в себе силы изменить кое-что в религии и предписаниях, сейчас их результаты очевидны.
Католическое экономическое чудо 90-х годов в Польше, южной Германии и Ирландии, согласно исследованию Марии Снеговой, случилось через 25 лет после Второго Ватиканского собора 1962-1965 гг., который изменил социальную доктрину католической Церкви. Раньше труд считался проклятием, посланным человеку за его грехи, богатство зазорным, а нищета священной.
Установка на то, что труд – это благо, а его плоды священны, дает экономический эффект. В СССР существовал культ труда.
Религии не определяют экономический успех наций навечно, они меняются. Необходимо понимать глубокую взаимосвязь духовного и материального факторов и не жертвовать ни тем, ни другим. Нужно воспитывать почтение к труду. Экономически успешны те нации, где нет жесткого воспитания послушания у детей.
Код конкурентной специализации, или закон Хофстеде.
Герт Хофстеде разработал методику создания портрета нации и сформулировал закон конкурентной специализации наций.
Основные характеристики, которые позволяют выявить сходства и различия наций (звездограммы):
- Индивидуализм/коллективизм. Ярко проявляется в спорте, туризме, инновациях. Я-мы.
- Дистанция власти. Косвенно выражается высотой памятников, влияет на возможность или невозможность мобилизации общества.
- Избегание неопределенности. Как бы чего не вышло…
- Маскулинность/феминность. Маскулинность – это напористость, готовность следовать плану и соблюдать инструкции, а феминность – это высокая адаптивность, способность каждую ситуацию решать как уникальную.
- Долгосрочная ориентация – настроенность на значительные перемены в обществе.
Три основные причины разнообразия экономических культур:
- Язык. Гумбольдт: «Язык – это не средство коммуникации, как все думают, а способ мышления, определяющий поведение».
Например, в индивидуалистической культуре нельзя выкинуть из предложения личное местоимение. - Климат и связанные с ним методы агротехники. В крайне жарком и холодном климате формируются феминные нации, в благоприятном климате – маскулинные, так как здесь выше конкуренция, поэтому напористость и стремление довести план до конца становится постоянным свойством и условием выживания. А, например, рисоводство требует последовательного соблюдения алгоритмов, стандартов. Пашенное же земледелие со сменой полей способствует креативности.
- История.
Что делать?
- Надо научиться понимать непохожесть других людей.
- Надо находить применение собственной идентичности.
Портрет России.
У нас есть три особенности и одна загадка:
- Высокая дистанция власти, как в Китае, Японии. Авторитет руководства не принято оспаривать.
- Мы – чемпионы мира по избеганию неопределенности, боязни новых ситуаций и изменений. Нам сложно принимать решения.
- Большие нации, наши экономические партнеры и конкуренты – маскулинные нации, а мы – феминная, потому и не любим стандартные скучные действия.
Загадка: индивидуализм/коллективизм у нас средний.
Сотрудник британской разведки Редьярд Киплинг сказал: “Русский человек настаивает на том, чтобы на него смотрели как на представителя самого восточного из западных народов, хотя он скорее – представитель самого западного из восточных”.
Почему в России два века не утихают дискуссии между западниками и славянофилами, социалистами и либералами?
Ответ таков: у нас две страны в одной. Коллективистская Россия, К-Россия, и индивидуалистическая Россия, И-Россия. «И» распространен в мегаполисах и к востоку от Урала. «К» доминирует в Поволжье, Южной России и вообще на большей части территории страны, как только мы исключаем из нее мегаполисы, потому что, чем больше город, тем более индивидуалистические там установки.
Мы – биполярная страна с двухъядерной экономической культурой и пространственным разделением И-России и К-России по типу населенных пунктов и по территории с запада на восток.
Что такое индивидуализм?
Даниил Гранин: «В России можно сделать очень многое, если не спрашивать разрешения».
Индивидуалисты – это люди, которые не спрашивают разрешения, которые способны к рискованным шагам и самостоятельным планам.
Что такое коллективизм?
Юрий Лотман: «Есть два архетипа культуры – архетип договора, который свойственен Европе, и архетип вручения себя, который свойственен России”
Вот это вручение, отдание себя – не слабость человека, который не отваживается что-то совершить, а готовность пожертвовать, помочь, вступить во взаимодействие.
Два полюса генерируют разный спрос. Полюс индивидуализма, И-Россия, несет в себе возможность радикальных инноваций, предъявляет спрос на сетевые взаимодействия, конкуренцию и демократию. А К-Россия аккумулирует в себе потенциал постепенных небольших инноваций, кооперации, при этом предъявляя спрос на справедливость и порядок, а не на свободу.
Экономически они могут быть совместимы, но политически обречены на конкуренцию. Власть ловко лавирует между ними. Государству для развития экономики надо работать с И-Россией, для поддержания политической стабильности – опираться на К-Россию. Две страны генерируют противоположные запросы, создавая возможность для балансирования и манипулирования со стороны власти.
Сэмюэл Хантингтон назвал Россию «разорванной страной», как и Японию, Мексику, Турцию. Эти страны с целью конкуренции с Западом и сохранения суверенитета принимают в себя технологии и ценности конкурента, проводят резкую модернизацию, при этом новые ценности оседают в элитах, а страна в основном остается прежней.
Есть и другие мнения. Например, Новгород и Москва были двумя центрами. Византийская культура – симбиоз греко-римской и восточной культур. Коллективизм у нас отчасти заимствованный. Община с круговой порукой попала к нам из Китая во времена монгольского ига как фискальный институт.
Так что у нас два мотора. Самый яркий пример максимальной отдачи от взаимодействия И-России и К-России – победа в Великой Отечественной войне. Без самоотверженности К-России и без придумчивости и инновационности И-России вряд ли можно было победить. В остальное время два мотора блокируют друг друга.
Двухъядерность экономической культуры, одновременное существование И-России и К-России объясняет главную психологическую и культурную проблему страны. Россия – это страна умных, но недоговороспособных людей. Недоговороспособность – центральная проблема российской жизни, и корнем ее является как раз диаметральная противоположность двух менталитетов. Разное понимание обязательств, разное обеспечение их выполнения порождают общее ощущение ненадежности и взаимного недоверия.
Две модели модернизации:
- Западная – индивидуализм, низкая дистанция власти, низкое избегание неопределенности, институты конкуренции и демократии
- Восточная – коллективизм, долгосрочная ориентация
У нас очень низкий спрос на институты по западному образцу, можно жить с помощью связей, решать проблемы через знакомых, и это нормально для К-России. На Востоке долгосрочная ориентация сочетается с маскулинностью, этого у нас нет. Поэтому необходимо искать свой путь модернизации по-русски, учитывая высокую дистанцию власти, избегание неопределенности, феминность, долгосрочную ориентацию и склонность к краткосрочной мобилизации.
Специфика агротехники вынуждала русских решать те же задачи, что и европейцы, за период в 2 раза меньше. Отсюда и другое отношение к вероятности достижения результата – русские «авось» да «небось», не только высокое избегание неопределенности, но готовность к крайнему риску.
В сфере финансовой грамотности люди проявляют, с одной стороны, крайнюю консервативность и избегание рисков, а с другой стороны – склонность к очень высокому риску и участию в каких-то головокружительных авантюрах, потому что «авось» да «небось» встроены в культурный код.
Эффект колеи.
В 1613 г. русское государство погибло, а победило народное ополчение, которое сразу же восстановило самодержавие и крепостничество.
Пол Дэвид, феномен «QWERTY»: ошибки совершаются довольно часто, а исправляются гораздо реже, потому что существуют эффекты, которые удерживают в неверной траектории: обучение людей, привычка, оборудование.
На каком-то этапе исторического развития происходит ошибка институционального выбора, затем пытаются исправить, но институты, правила начинают отражаться в культуре. Возникает резонанс, когда культура удерживает прежние неэффективные институты, а институты не дают меняться культуре. В этом и состоит эффект колеи, и попытка покинуть неудачную траекторию приводит к тому, что сначала вроде бы происходит скачок, а потом страна будто бы ударяется головой в потолок и съезжает.
В XIV веке такой точкой принятия ошибочных решений стала эпидемия чумы, когда в западной Европе стали привлекать население, а на Руси прикрепили его к земле.
Россия хочет идти в одну сторону (частный капитализм), а идет в другую (государственный капитализм) из-за короткого горизонта принятия решений. Переходу к долгосрочному развитию мешает низкое доверие.
Три пороговых условия успешного развития:
- В одних странах элиты пишут законы для себя, а потом распространяют на других, и эти страны становятся успешными, а в других элиты пишут законы для населения, а для себя делают исключение.
- В одних страны элиты делают организации под персону, и это неэффективно. Эффективно делать деперсонализированные организации, рассчитанные на сменяемость.
- Элиты всегда контролируют инструменты насилия двумя способами: делением между собой или совместным контролем.
Все три условия связаны с доверием. Успешное развитие начинается примерно через 50 лет возникновения этих условий.
Иногда возникает ощущение, что национальной религией нашего народа является не православие или ислам, не буддизм или иудаизм, а пессимизм. Потому что все охотно верят в то, что будет хуже. Все верят экспертам, которые говорят, что будет хуже. Если эксперт говорит, что будет лучше, то начинают подозревать, что эксперт нечестен, продажен и вводит народ в заблуждение. И за этим пессимизмом скрывается вера в чудо – в то, что да, конечно, будет хуже, но есть надежда, что вдруг все переменится и будет хорошо.
Культурный код трансформации, или закон Полтеровича-Родрика
В XIX веке японцы попытались стать англичанами, подорвав свою национальную культуру, свою идентичность, добились невероятных успехов, но через 100 лет впали в длительную депрессию.
Идея промежуточных институтов – построение лестницы между имеющейся культурой и желаемым экономическим будущим. Примеры успеха: Словения (приватизация трудовыми коллективами), Южная Корея (чеболи), Россия (земства).
В постсоветской России руководство страны не решилось сказать избирателям, что теперь придется платить налоги, поэтому налоги были введены как косвенные, невидимые для населения. Основной вопрос политической борьбы – кто будет платить за общественные блага, за то, чего хочет избиратель. В России этот вопрос не возник, поскольку налоги были выведены за пределы сознания.
Социальные институты, управляющие нашими ценностями и предпочтениями:
- Семья
- Школа
- Тюрьма
- Армия
- Среда проживания
- Медийная, информационная среда
- Корпоративная среда
Закономерности наследования ценностей в семье называются культурной трансмиссией. Передача ценностей и опыта от старшего поколения к младшему – вертикальная социализация, парадокс которой в том, что она, хоть и дает цельную картину мира, но опыт устаревает, и развитие может отсутствовать.
Альберто Бизин: в Италии XIV века свирепствовала чума, в отдельных городах и деревнях винили и убивали евреев, в других – нет. Во время Второй мировой войны в тех же самых районах евреев выдавали или прятали. Спустя 600 лет. Культура чрезвычайно инерционна.
В избегании неопределенности важна не только форма, но и содержание сообщения. Надо развеять неверные представления об успехе. Как представляется многим людям успешный инноватор? Это парень из Силиконовой долины лет 20-25, который придумал что-то в гараже и стали миллиардером. Но средний возраст успеха инноватора в Силиконовой долине – 40-45 лет, и обычно у него за плечами 14-17 неудачных проектов. Культура неудач очень важна для снижения избегания неопределенности. Людей надо убедить, что поражения не страшны: человек не становится лузером, потеряв деньги в первом, втором, третьем проекте, – он приобретает опыт.
Потенциал роста доверия в России высок. Кто больше доверяет? Либо люди старше 45 лет, либо люди с высшим образованием. Опыт и образование дают большее доверие, потому что доверие – это субъективная оценка вероятности того, что тебя не обманут контрагенты. Опыт – это частота общения, а образование – обобщение чужого опыта.
В колее есть 3 варианта действий:
- Попытаться рывком покинуть колею. Насильственные методы грозят обратным сползанием.
- Ничего не делать, плыть по течению.
Миних: «Россия – страна, напрямую управляемая Богом, потому что иначе невозможно объяснить ее существование». - Культурная трансформация c учетом всех особенностей.
Пример – долгосрочный план и постепенная реализация реформ Александра II. В перестройку такого плана не было.
Чтобы поменять себя, нужно менять и двигать культуру. Это дело небыстрое, тонкое и сложное, потому что менять ее нужно одновременно с институтами, которые сопровождают культуру и нашу жизнь.
Добавить комментарий